Любимые стихи

[Фрагмент]

в ночи сообщение улетело без хвостика:

Завещание.

Проститутке самой веселой
из квартала самого мрачного
завещаю серьги мои
из хрусталя прозрачного.

Девственнице, которая строит
воздушные замки, где принц
ее заключает в объятья,
завещаю мое кружевное,
мое подвенечное платье.

Старые четки мои
завещаю хорошему другу,
отрицавшему существование бога.

Книги (их, словно четки,
перебирала чья-то тревога)
завещаю скромнейшим из скромных,
не прочитавшим за всю свою жизнь
ни единого слога.

А мои стихи сумасшедшие,
что сотканы все из боли
отчаянной,
неодолимой
и пронизаны жаркой надеждой моей, —
завещаю тебе, любимый!
Чтобы в тихий задумчивый час,
когда в опустевший твой дом
душа моя вдруг прилетит
и коснется ее поцелуй твоих глаз,
ты бы вышел на улицу
и подарил стихи мои детям,
в этот тихий задумчивый час.

Алда Лара

Перевод М. Кудинова, 1973 г.

[Фрагмент]

***
Но там, где я родился, там давно
Живут чужие люди.

Что в комнате моей?
Кто знает.
Хорошо бы в ней
Читали книги, и, когда темно,
Горел ночник.
Ведь остров, где не знают книг,
Необитаем.

И сколько бы ни поменялось обстановок,
Мне хочется, чтобы там жил ребенок,
Чтоб спать когда ложились па и ма,
Он открывал Жюль Верна и Дюма,
Дефо и Свифта…

Как и я
С фонариком читал под одеялом,
И комната была ему причалом,
Ночь — морем, а фонарик — маяком.

И делал вид, что он — в своей постели,
Хотя, конечно же, на деле,
Был далеко.

Дмитрий Макаров

[Za900]

Ведь остров, где не знают книг,
Необитаем.

Как хорошо  и правильно.. Люблю читать !

[Фрагмент]

Как хорошо  и правильно.. Люблю читать !

Да, мы все из того мира, где любили читать, и не читать было нельзя... Вот тебе еще:

***
Мы были теми, кто гонял по улицам на великах и в "казаки-разбойники".
Нам говорили мамы не сутулиться и ночью не сидеть на подоконнике.
Но много понимают эти взрослые. Они же сразу родились серьезными.
Когда мы в поздний час болтались в космосе, нам нравилось шушукаться со звёздами.

На небе, правда, столько интересного. У неба нет ни сложного, ни прошлого. Мы те, кто насмехались над болезнями, лечили все болезни подорожником.
Теперь боимся хроноса и вируса (и это мы, словившие бессмертие!) Пожалуйста, скажи, куда мы выросли? И почему мы это не заметили?

Мы те, кто вечно прятали в песочнице бутылочно-конфетные "секретики", уверенные — детство не закончится, блины в субботу, мультики полтретьего.
Прекрасно, что теперь их можно скачивать. Мы были мушкетерами, русалками. И солнце было летнее, горячее. И зимы были с ёлками и санками.

Но годы справедливо и безжалостно берут своё, и им не надо лишнего.
Мы есть, мы живы, значит, продолжаемся дорогами, стрекозами и вишнями.
И в лучших снах всё также скачет конница, летят ракеты и плывут кораблики.
А мамы? Мамы также беспокоятся: поесть бы супа не забыли, зяблики.

Когда ты снова станешь очень маленьким, когда уйдёт всё глупое и вздорное, начнется новый мир, качнется маятник. Не обьясню, но это будет здорово.
Ты просто верь, и ни о чем не спрашивай. Под музыку Бутусова и Летова мы нарисуем звёзды карандашиком.
Из наших звёзд получится вселенная.

автор Резная Свирель

[Фрагмент]

***
Отыграли злые зимы - крышка, мат!
Наступай, невыразимый шалый март.
За душою - ни наследства, ни кола,
Я, как Новгород, в одних колоколах...

Марта - девочка затопленной Руси,
Не бросай меня, открой меня, спаси!
Я, как Новгород, крестами теребя,
Буду зовом, буду звоном для тебя.

Задыхаюсь... Из души, как из плотин,
Плещет музыка оттаявших глубин.
Наводненье есть паденье немоты,
Наводненье - дополнение судьбы...

В дивный Новгород соборов и церквей
Ходит Марта с чёрной бабушкой своей,
Ходит с бабкою, а я, дурак, под смех -
Реставрирую по фрескам прошлый век.

Реставрирую Христа и образа,
Реставрирую зелёные глаза,
Плещут краски, хлещут солнцем после зим,
Ну а дело ведьмы-бабки на мази...

Со слезами человечество ругая,
Умирают злые зимы под ногами.
Умирают без креста и без кола,
Я кричу, моя душа, в колокола...

Спит на башне скерцо узников моих,
Больно страшно сердце музыки разбить,
Стало мало шалой славы после зим,
Вместе с Мартой жгу на чтенье керосин.

А потом её, уснувшую, босую,
Заколдованными красками рисую.
Вот и всё, и зимам - мат, и Богу - мат!
Синим полднем в синих лодках плещет март...

..." Уезжаешь? "- просыпаясь, ты сказала,
" Ах, как жалко..." - просыпаясь, ты сказала.
Утро чавкало и сахар в снег бросало,
Мы за чайником, мне страшен мир вокзала.

Я старею - ты же видишь - я простыл,
Там, у двери, мой рюкзак, мои холсты,
Всё сложил, упаковал, белье, блесну,
Невозможно уложить одну весну...

Ты смеялась, ты сказала: "Жду, пиши!"
Смято сердце реставратора души.
За душою - ни молитвы, ни креста,
А они неумолимы - поезда...

Леонид Губанов

[Фрагмент]

Смастерил я лодочку
Из коры
И пустил я лодочку
По реке.
Полетела лодочка,
Как с горы,
Быстро по течению
Налегке.
И попала лодочка
В водопад
И исчезла лодочка
Под волной.
Если встретишь лодочку,
Буду рад.
Грустно ей, наверное,
Плыть одной.
 
Леонид Сорока

[Фрагмент]

***
Старость – великая эпоха.
Бешенство пола ушло,
И подобие мудрости
вроде на душу снисходит.
В старости одно плохо –
что она похожа на молодость.
То есть тоже с годами
проходит…

Людмила Петрушевская

[Фрагмент]

Блин, обожаю такие стихи. И читать, и писать. Но это не мое, к сожалению.

***
Бобик, трахающий Жучку на исходе сентября
Может жёстче, может жутче – потому что всё не зря –
Ейной мордой тычет в харю, замечая каждый вздох,
А над Хатангой архангел – город логово гнездо;

Из гнезда не видно ясно, что вверху и впереди,
Из гнезда двуликий Янус в обе стороны глядит.
Сколь верёвочка ни вейся, не запутаешь меня –
Милый мальчик, ты так весел, нас на бабу променял.

Мог бы чётче, мог бы чутче, мог бы мог бы мог бы мог
Оказалась баба чукчей, а у чукчей поперёк.

Здесь не видно, что вверху и впереди не видно что.
Полюби её такую, сшей ей новое пальто;
В сказку верь и в силу щучью в чешуе как шар горя
Бобик, трахающий Жучку на исходе сентября

Ольга-Зайчик Гуляева

[Фрагмент]

***

- Когда же станет легче?
- Никогда.
- А как же быть,
Когда тебе на плечи -
Качнется -
И навалится вода?
А как же быть,
Скажи мне,
Человече,
Когда придут большие холода?
- Наверно, так...
Смешать
Яйцо с мукой,
Антоновку попутно нарезая.
Добавить
Сахар...
Твердою рукой!
Себя за этот сахар
Не терзая!
О, не терзай
Себя!
Не изводи! -
За сахарную корочку в духовке!
У нас должно быть
Что-то впереди
Светлее,
Чем салатик
Из
Морковки.
Забудь
Шпинат,
Петрушку
И морковь -
Душа от них
Замкнется и устанет.
Пеки пирог.
Пирог равно любовь.
Которая вовек не перестанет.

Маша Рупасова

[Фрагмент]

***
отвечает моголь гоголю
у последнего причала

я тебя оттуда выэволю
только полюблю сначала

корабли идут из гавани
никогда не возвращаются

посмотри как в море каменном
дни стеклянные качаются

если унесла от берега
неэпическая сила

хоть почувствуй себя берингом
пусть - неправда

но красиво

Глеб Михалёв

[Фрагмент]

Старуха, покидая дом,
взяла с собой колечко,
лицо под кружевным платком
и восковую свечку.

- Прости меня, - сказал ей Бог, -
твой дом свезли на свалку,
увы мне, я сберечь не смог
ни шкафчики, ни прялку.

- Там ниток был еще клубок,
а с ним играл котенок,
я назвала его Пушок,
он щурился спросонок.

- Ты не грусти. - Я не грущу.
- Иди по этому лучу,
не вспоминая о судьбе,
в свой дом, что я возвел тебе.

- А что, была ли жизнь? - Была.
Иди! - и женщина пошла
в свой рай, где ждал котенок,
и щурился спросонок.
Старуха, покидая дом,
взяла с собой колечко,
лицо под кружевным платком
и восковую свечку.

- Прости меня, - сказал ей Бог, -
твой дом свезли на свалку,
увы мне, я сберечь не смог
ни шкафчики, ни прялку.

- Там ниток был еще клубок,
а с ним играл котенок,
я назвала его Пушок,
он щурился спросонок.

- Ты не грусти. - Я не грущу.
- Иди по этому лучу,
не вспоминая о судьбе,
в свой дом, что я возвел тебе.

- А что, была ли жизнь? - Была.
Иди! - и женщина пошла
в свой рай, где ждал котенок,
и щурился спросонок.

Дмитрий Мельников

[Фрагмент]

упс... у меня в предыдущем посте какой-то странный дубль получился 
пардон, я не специально)

______________________________

Магазин игрушек

В магазине игрушек привыкли к слезам,
только плюшевый пёс их узнал и слизал,
у него очень хитрая морда,
но его не купили, сказали – потом,
продавщица зевает резиновым ртом
и теряется в сетке кроссворда.

В это время назавтра она чуть жива:
две руки на витрине, в руках голова,
в голове надоевший мотивчик,
после смены она семенит по прямой,
время терпит, но ей очень надо домой,
чтобы скинуть усталость и лифчик.

Позади магазин, в магазине темно,
в чёрных лужах реклама, бензин и вино,
а мотивчик всё глуше и глуше,
кто-то рядом шуршит вечера напролёт,
это осень намокшими иглами шьёт,
без конца шьёт людей для игрушек.

© Сергей Ширчков

[Фрагмент]

Элегия

Стукнул по карману — не звенит.
Стукнул по другому — не слыхать.
В тихий свой, таинственный зенит
Полетели мысли отдыхать.

Но очнусь и выйду за порог
И пойду на ветер, на откос
О печали пройденных дорог
Шелестеть остатками волос.

Память отбивается от рук,
Молодость уходит из-под ног,
Солнышко описывает круг —
Жизненный отсчитывает срок.

Стукну по карману — не звенит.
Стукну по другому — не слыхать.
Если только буду знаменит,
То поеду в Ялту отдыхать…

Николай Рубцов

[Фрагмент]

***
человек надевает пальто,
чувствует, что не то...
вроде его и пальто и дом,
но как-то не эдак ему сегодня и там и в том,
он отпихивает кота, мурлычущего у ног,
кот поджимает хвост, думает: тоже мне полубог,
думает: тяжело, видать, на таких двоих,
думает: стал человеком, не узнаёт своих...
 
Сергей Шестаков

[Фрагмент]

***
Я своего совсем не помню деда,
Но в этом вовсе не моя вина:
Его взяла великая Победа,
А если проще — отняла война.
Мы с братом на него чуть-чуть похожи,
И правнук тоже, хоть еще малыш.
Совсем не помню деда я, но Боже,
Кого в России этим удивишь?

Н. Зиновьев