Любимые стихи

[abcdплюша]

ХЛЕБ.
Хлеб из затхлой муки, пополам с отрубями,
Помним в горькие годы ясней, чем себя мы.
Хлеб везли на подводе. Стыл мороз за прилавком.
Мы по карточкам хлеб забирали на завтра.
Ах какой он был мягкий, какой был хороший!
Я ни разу не помню, чтоб хлеб был засохший…
Отчего ж он вкусней, чем сегодняшний пряник,
Хлеб из затхлой муки, пополам с отрубями?

Может быть, оттого, что, прощаясь, солдаты
Хлеб из двери теплушки раздавали ребятам.
Были равными все мы тогда перед хлебом,
Перед злым, почерневшим от «Юнкерсов» небом,
Пред воспетой и рухнувшей вдруг обороной.
Перед желтенькой, первой в семье похоронной,
Перед криком «ура», и блокадною болью,
Перед пленом и смертью, перед кровью и солью.
Хлеб из затхлой муки, пополам с отрубями,
И солдаты, и маршалы вместе рубали.
Ели, будто молясь, доедали до крошки.
Всю войну я не помню даже корки засохшей.

…За витриною хлеб вызывающе свежий.
Что ж так хочется крикнуть: «Мы все те же! Все те же!»?
Белой булки кусок кем-то под ноги брошен.
Всю войну я не помню даже крошки засохшей…
Мы остались в живых. Стала легче дорога.
Мы черствеем, как хлеб, которого много.
Николай Добронравов

[abcdплюша]

Не уходите от любящих вас,
Не оставляйте записок последних.
Зло у жестокости — верный наследник.
Впрочем не это, не то, не сейчас.

Господи Боже, какою ценой
Мы покупаем любые прозренья.
Если б пораньше нам все озаренья,
Если б пораньше, о Боже ты мой!

Если б послушать, услышать до дна,
Лишь защищать, только б не защищаться,
Только б прощать, только бы не прощаться…
Нет же, один. Нет же, нет же… Одна.

Ольга Кучкина

[abcdплюша]

Вечер безмолвный и поздний
В синие вышел края.
- Спи, - загораются звёзды, -
Светлая радость моя.
Пусть осторожно и чутко
Сон твой хранят вечера -
Сбудется радостным утром
Всё, что хотелось вчера.
Меркнут закатные розы,
Мысли уносятся прочь, -
Самые светлые грёзы
Знает красавица-ночь.
1 мая 1954.

- С сердцем тёмным и ненастным
Я пришел к Вам, ювелир, -
В этом сердце, милый мастер,
Похоронен дивный мир.

Глуше тёмных переулков,
Надоевшее давно,
В синем бархате шкатулки
Пусть лежит у Вас оно.

А когда придёт к Вам, мастер,
Та, с тревожащим лицом,
Сердце, полное ненастья,
Вы оправьте ей в кольцо.

Пусть она  о том не знает,
Что не камнем дорогим -
Сердцем то кольцо сияет,
Её подаренным  другим.

В сером жемчуге несчастья -
НераздЕленная жизнь.
- Эта шутка, милый мастер, -
Мой единственный каприз.

1954. Роальд Мандельштам.

[abcdплюша]

Надсон Семен Яковлевич (1862 - 1887).

ИДЕАЛ.
Не говори, что жизнь - игрушка
В руках бессмысленной судьбы,
Беспечной глупости пирушка
И яд сомнений и борьбы.
Нет, жизнь - разумное стремленье
Туда, где вечный свет горит,
Где человек, венец творенья,
Над миром высоко царит.

Внизу, воздвигнуты толпою,
Тельцы минутные стоят
И золотою мишурою
Людей обманчиво манят;
За этот призрак идеалов
Немало сгибнуло борцов,
И льётся кровь у пьедесталов
Броьбы не стоящих тельцов.

Проходит время, - люди сами
Их свергнуть с высоты спешат
И, тешась новыми мечтами,
Других тельцов боготворят. 
***

РОМАНС.
Я вас любил всей силой первой страсти.
Я верил в вас, я вас боготворил.
Как верный раб, всё иго вашей власти
Без ропота покорно я сносил.
Я ждал тогда напрасно состраданья.
Был холоден и горд ваш чудный взгляд.
В ответ на яд безмолвного страданья
Я слышал смех и колких шуток ряд.

Расстались мы - но прежние мечтанья
В душе моей ревниво я хранил
И жадно ждал отрадного свиданья,
И этот час желаемый пробил.
Пробил, когда, надломленный судьбою,
Устал я жить, устал я ждать любви
И позабыл измученной душою
Желания разбитые мои.

23 июля 1878 г.

[abcdплюша]

ЖЕРТВА ВЕЧЕРНЯЯ.
Стоял я дураком
в венце своём огнистом,
в хитоне золотом,
скреплённом аметистом -
один, один, как столб,
в пустынях удалённых, -
и ждал народных толп
коленопреклонённых ...
Я долго, тщетно ждал,
в мечту свою влюблённый ...
На западе сиял,
смарагдом окаймлённый,
мне палевый привет
потухшей чайной розы.

На мой зажжённый свет
пришли степные козы.
На мой призыв завыл
вдали трусливый шАкал ...
Я светоч уронил
и горестно заплакал:
"Будь проклят, Вельзевул -
лукавый соблазнитель, -
не ты ли мне шепнул,
что новый я Спаситель?...
О проклят, проклят будь! ...
Никто меня не слышит ..."
Чахоточная грудь
так судорожно дышит.
На западе горит
смарагд бледно-зеленый ...
На мраморе ланит
пунцовые пионы ...
Как сорванная цепь
жемчужин, льются слёзы ...

Помчались быстро в степь
испуганные козы.

1904. Андрей Белый.
 

[abcdплюша]

Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.
С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая, была
На закат ты розовый похожа
И, как снег, лучиста и светла.
Зёрна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как звук,
Но остался в складках смятой шали
Запах мёда от невинных рук.
В тихий час, когда заря по крыше,
Как котёнок, моет лапкой рот,
Говор кроткий о тебе я слышу
Водяных поющих с ветром сот.
Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Все ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи -
К светлой тайне приложил уста.
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.

1916. С. Есенин.


Как только наткнёшься на что-нибудь магически таинственное у символистов, или на мощно-дерзкое и своевольное цветаевское или просто на восхитительно-прекрасное, так все это оказывается Серебряный век русской поэзии. 

Некоторые Роальда Мандельштама тоже относят к символистам серебряного века (хотя жил он в 1932-1961), называют его завершающим эпоху символизма.
 Вот я не знала, что очень мне символизм нравится.

[abcdплюша]

Жемчужников Алексей Михайлович (1821 - 1908).

ЖИВОТНАЯ ПРОЗА И ДЕКАДЕНТСКАЯ ПОЭЗИЯ.
Одни - двуногое, пасущееся стадо,
Без дум, надежд и грёз, которых людям надо.
Не зная ни тоски, ни порываний ввысь,
Они как бы в грязи для грязи родились.
Так есть животные, которым воспретила
Природа подымать к небесным высям рыла.
Другие - до того чуждаются земли,
Что в мир неведомый из нашего ушли.
Когда их над землёй, как духов, носят крылья,
Они с высот своих, из рога изобилья
Нам сыплют песенок летучие листки.
И ропщем мы: "Зачем, рассудку вопреки,
Нам эти пряности и эти карамели,
Меж тем, как досыта и хлеба мы не ели?"
Итак - две крайности. Когда одна из двух
Иль обе вместе наш пленять желают слух -
Та хрюканьем свиным, а эта птичьей песней, -
Решить я не берусь, из них что интересней -
Лишь люд бы людом был! Вот отповедь моя!
А птицей, и свиньёй ... уж птица и свинья.
1896.
***

Так прочен в сердце и в мозгу
Высокий строй эпохи прошлой,
Что с современностию пошлой
Я примириться не могу.

Но я, бессильный, уж не спорю
И, вспоминая старину,
Не столь волнуюсь и кляну,
Как предаюсь тоске и горю ...

Что я?.. Певец былых кручин;
Скрижалей брошенных обломок;
В пустынном доме, в час потёмок,
Я - потухающий камин.

То треск огня совсем затихнет,
Как будто смерть его пришла;
То дрогнет теплая зола
И пламя снова ярко вспыхнет.

Тогда тревожно по стенам
Толпой задвигаются тени
И лица прежних поколений
Начнут выглядывать из рам.
1898.

[abcdплюша]

Фиолетов Анатолий Васильевич (1897 - 1918).

ПЕРЕМЕННОСТЬ.
Лилии стройной и бледной
Быть приказал ярко-черной,
Деве с улыбкой победной
Стать проституткой позорной.
Звездам сказал: "Не сияйте",
Свет погасите в ночах,
Людям сиянье не дайте -
Будет звездою им  Страх ...
И изменивши узорность
Этой презренной земли,
Я удалился в Нагорность,
Стал недоступным вдали.
Я себя сделал единым,
Вечным и смелым Царем,
Полные ужасом длинным,
Люди сказали: "Умрем!"
Я же остался, и буду,
Буду Грядущего страж.
Мир этот мерзкий забуду.
Он, как туманный Мираж.
И воссоздавши другое,
Новый невиданный мир,
Солнце Я дам золотое,
Светлый, небесный кумир.
Солнцем поставлю кровавый,
Яркий, загадочный Мак.
Будет он символом Славы
Тем, кто развеяли Мрак.
1914.
***

КЛИЧ К СОВАМ.
Среди разных принцев и поэтов
Я - Анатолий Фиолетов -
Глашатай Солнечных Рассветов ...
Мой гордый знак - Грядущим жить,
Из Ваз Небесных Радость пить.
Придите все ко мне, чтоб видеть,
Чтоб видеть Смысл Красоты.
Я буду звонко ненавидеть
Всех, кто покинул Храм Мечты.
И речь мою услышав, все вы
Поймете, что ведь жизнь Сон,
А вы, а вы замкнуты в хлевы,
Где темнота и нет Окон.
О, знайте, что в Грядущем - Радость.
И ждать рассвет - вот это сладость,
И оттого Я говорю -
Все поклоняйтесь фонарю,
Горящему в туманных Снах,
В небесных, солнечных Веснах ...

Грядущим жить Я призываю,
Грядущим, где мерцает Рок.
И вам, Безликим, повторяю -
Я - Фиолетов, Я - Пророк...
1914.

[abcdплюша]

Пастернак Борис Леонидович (1890 - 1960).

ПОСЛЕ ДОЖДЯ.
За окнами давка, толпится листва,
И палое небо с дорог не подобрано.
Всё стихло. Но что это было сперва!
Теперь разговор уж не тот и по-доброму.

Сначала всё опрометью, вразноряд
Ввалилось в ограду деревья развенчивать, 
И попранным парком из ливня - под град,
Потом от сараев - к террасе бревенчатой.

Теперь не надышишься крепью густой.
А то, что у тополя жилы полопались, -
Так воздух садовый, как соды настой,
Шипучкой играет от горечи тополя.

Со стекол балконных, как с бедер и спин
Озябших купальщиц, - ручьями испарина.
Сверкает клубники мороженый клин,
И градинки стелются солью поваренной.

Вот луч, покатясь с паутины, залег
В крапиве, но, кажется, это ненадолго,
И миг недалек, как его уголек
В кустах разожжется и выдует радугу.

1915, 1928.

[abcdплюша]

И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды…
Желанья!.. Что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят — все лучшие годы!

Любить… Но кого же?.. На время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно…

Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, –
Такая пустая и глупая шутка…

Лермонтов М.Ю.

[abcdплюша]

Молитва (Не обвиняй меня, Всесильный)
Не обвиняй меня, Всесильный,
И не карай меня, молю,
За то, что мрак земли могильной
С её страстями я люблю;
За то, что в душу редко входит
Живых речей Твоих струя;
За то, что в заблужденье бродит
Мой ум далёко от Тебя;
За то, что лава вдохновенья
Клокочет на груди моей;
За то, что дикие волненья
Мрачат стекло моих очей;
За то, что мир земной мне тесен,
К Тебе ж проникнуть я боюсь,
И часто звуком грешных песен
Я, Боже, не Тебе молюсь.

Но угаси сей чудный пламень,
Всесожигающий костёр,
Преобрати мне сердце в камень,
Останови голодный взор;
От страшной жажды песнопенья
Пускай, Творец, освобожусь,
Тогда на тесный путь спасенья
К Тебе я снова обращусь.
1829 г.
Лермонтов М.Ю.

Это стихотворение М.Ю. вызывает у меня удивление.
Получается, что М.Ю. считал творческий, поэтический дар совсем не божественным даром? Не случайно же он просит Творца, Всесильного не карать его за этот дар, за вдохновение, клокочущее в душе поэта.
 
Мы же знаем, кому молятся, если не Богу.

Не встречала раньше такого мнения. Обычно говорят, что поэтический дар – Божеский дар.
Написал это стихотворение М.Ю, когда ему было 15 лет.

[abcdплюша]

Си-бемоль...

Балкон в тени. Устала скрипка. Веранда плавит канифоль.
Консоль поскрипывает хлипко, а ставни плачут: си-бемоль
Гипюровые занавески на леске повторяют роль.
Азалии зеленый вереск. Ресниц щетинистая смоль.
Невысказанное откровенье. Неописуемая боль
Во взгляде. Словно бы пароль, твое: «Позволь…»

Игра без слов, как будто сами мы угодили в стан немых
Я на три четверти играю, ты слушаешь на три вторых.
Рояля крышка отражает сонату в зеркалах кривых,
Лианы стройных нотных линий невольно превращая в жмых.
Гипюровая тень азалий. Смычок целует канифоль.
Безгласный, тусклый взгляд печали. Теней негаданная смоль.

За время войн и перемирий мы научились блефовать.
Ресницы с ветром в состояньи разыгрывать и выдавать
Намеки боли. Боль ошибок. Азалий тонкий колорит.
Цвет канифоли. Звуки скрипки веранда плавит в алфавит.
Отбросит тень смычок печально на партитуру си-бемоль
Я поцелую твою руку и тихо прошепчу: «Позволь…»
 Олег Тихомиров  
***

Спасибо, музыка, за то,
Что ты меня не оставляешь,
Что ты лица не закрываешь,
Себя не прячешь ни за что.

Спасибо, музыка, за то,
Что ты единственное чудо,
Что ты душа, а не причуда,
Что для кого-то ты ничто.

Спасибо, музыка, за то,
Чего и умным не подделать,
За то спасибо, что никто,
Не знает, что с тобой поделать.

1960 г.
Владимир Соколов

[abcdплюша]

Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.

Достать пролетку. За шесть гривен
Чрез благовест, чрез клик колес
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.

Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грвчей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.

Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.

Где пруд, как явленная тайна,
Где шепчет яблони прибой,
Где сад висит постройкой свайной
И держит небо пред собой.
Б. Пастернак. 1912.
***
СОН.
Мне снилась осень в полусвете стекол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.

Но время шло, и старилось, и глохло,
И, паволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.

Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лед, трещал и таял кресел шелк.
Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,
И сон, как отзвук колокола, смолк.

Я пробудился. Был, как осень, темен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берез.
Б. Пастернак.  1913.

[abcdплюша]

Ну, никак не вылезти мне из "серебряного века". Что бы не читала, что бы не смотрела, но опять я к тебе возвращаюсь, мой любимый серебряный век.

Мир таинственный, мир мой древний,
Ты, как ветер, затих и присел.
Вот сдавили за шею деревню
Каменные руки шоссе.
Так испуганно в снежную выбель
Заметалась звенящая жуть.
Здравствуй ты, моя черная гибель,
Я навстречу к тебе выхожу.
Город, город! ты в схватке жестокой
Окрестил нас как падаль и мразь.
Стынет поле в тоске волоокой,
Телеграфными столбами давясь.
Жилист мускул у дьявольской выи,
И легка ей чугунная гать.
Ну, да что же? Ведь нам не впервые
И расшатываться и пропадать.
Пусть для сердца тягуче колко,
Это песня звериных прав!..
...Так охотники травят волка,
Зажимая в тиски облав.
Зверь припал... и из пасмурных недр
Кто-то спустит сейчас курки...
Вдруг прыжок... и двуногого недруга
Раздирают на части клыки.
О, привет тебе, зверь мой любимый!
Ты не даром даешься ножу!
Как и ты - я, отвсюду гонимый,
Средь железных врагов прохожу.
Как и ты - я всегда наготове,
И хоть слышу победный рожок,
Но отпробует вражеской крови
Мой последний, смертельный прыжок.
И пускай я на рыхлую выбель
Упаду и зароюсь в снегу...
Все же песню отмщенья за гибель
Пропоют мне не том берегу.
С. Есенин. 1921.

[abcdплюша]

ПУТЕМ ЗЕРНА.
Проходит сеятель по ровным бороздам.
Отец его и дед по тем же шли путям.
Сверкает золотом в его руке зерно,
Но в землю черную оно упасть должно.
И там, где червь слепой прокладывает ход,
Оно в заветный срок умрет и прорастет.
Так и душа моя идет путем зерна:
Сойдя во мрак, умрет - и оживет она.
И ты, моя страна, и ты, её народ,
Умрешь и оживешь, пройдя сквозь этот год, -
Затем, что мудрость нам единая дана:
Всему живущему идти путем зерна.
Владислав Ходасевич. 23 декабря 1917
***

СТАНСЫ.
Уж волосы седые на висках
Я прядью черной прикрываю,
И замирает сердце, как в тисках,
От лишнего стакана чаю.
Уж тяжелы мне долгие труды,
И не таят очарованья
Ни знаний слишком пряные плоды,
Ни женщин душные лобзанья.
С холодностью взираю я теперь
На скуку славы предстоящей...
Зато слова: цветок, ребенок, зверь -
Приходят на уста все чаще.
Рассеянно я слушаю порой
Поэтов праздные бряцанья,
Но душу полнит сладкой полнотой
Зерна немое прорастанье.
Владислав Ходасевич. 24-25 октября 1918.

Владислав Фелицианович Ходасевич, по-видимому, страдал стенокардией не менее III ФК тяжести, если у него от крепкого чая тисками сжимало сердце...